Леонид Алёхин - Сердце Чёрного Льда [С иллюстрациями]
Миха осторожно отнял ладонь. Теперь, когда Кассар открыл свое лицо, сын Атмоса чувствовал яростную мощь, исходившую от капитана наемников. Будто перед Михой распахнулась заслонка доменной печи и раскаленное нутро дышало на него жаром.
Только жар этот странным образом леденил. Неудивительно, что люди при виде Кассара старались оказаться подальше.
— Ты слышал о моем отряде? — спросил Кассар.
Миха кивнул.
— И что о нем говорят?
— Мало хорошего, — Миха решил, что Кассару надо лгать поменьше. Уж очень пронзительно зиял его единственный глаз.
— Ха! Неудивительно. Мы здесь славно покуролесили в свое время, — Кассар усмехнулся. — Несколько лет назад Старый Медведь Окол-Верига, здешний Покровитель, поссорился с барами, и те пообещали сровнять его замок с землей. А заодно и Паром. Управители Самана нанимали бродячие вымпелы по всему континенту, чтобы спасти медвежью задницу. Нанимали, как в Белостенном водится, под долговые письма. Когда баров отвадили и подошел расчет, казна оказалась пуста. Тогда уже бойцы зароптали, что пустят пал в Пароме и поживятся у Медведя в погребах. Пришлось саманцам закрыть глаза на то, что несколько соляных караванов сгинуло, не дойдя до Парома. Да десяток золотоискательных артелей расстался с хабаром, кто по-доброму, а кто и с уговорами. С тех пор не любят в Пароме наемников, особенно мою Черную Руку. А что делать, Стрелок? Кушать-то всем хочется.
Миха молчал, не зная, что сказать.
— Ладно, обо мне поговорили. Давай о тебе теперь. У тебя редкий дар, Стрелок. Верь мне, таких, как ты, — один на тысячу.
— Да будет вам, — буркнул Миха, краснея.
— Слушай старого бродягу, Стрелок. Стрелять и йотуна можно научить. Бары крепят зверюгам на спину осадные самострелы и натаскивают их дергать рычаг. Безмозглая образина заменяет взвод валитских пушкарей. Или взять бунтовщиков из Распола. Стоило хамонцам прижать крестьян, как те похватали дедовские «аспиды» и давай озорничать. Только гвардия их угомонила. Задумайся — на крестьянина с арбалетом пришлось посылать тронные вымпелы! Так что умельцев засадить стрелу или болт всюду хватает. Но ты, Стрелок, ты из другой породы. Ты художник. Твоей работой можно любоваться. Понимаешь?
Миха помотал головой. Он уже сто раз успел пожалеть, что зашел в палатку. Очень непросто стоять перед распахнутой заслонкой домны. Особенно когда тебя затягивает внутрь.
— Что для тебя лук? Игрушка. Сто шагов, двести — предел. А знаешь, как бьет валитский «Вдоводел»? На полтыщи. Броню латника — насквозь. Сустав паровоина — вдребезги. Был у меня один боец вроде тебя. С полверсты мог грецкий орех расколоть. Одна беда, схарчила его в Оросе морская тварь. Остался я без снайпера, лежит ружье без дела. Пойдешь ко мне, Стрелок?
Миха с удивлением обнаружил, что не может взять и сказать «нет». Мурид Кассар не тот человек, который спокойно выслушает отказ.
Блеск рубина резал глаза. Миха отвел взгляд. Куда же подевался тот, Миха-другой, который так бойко болтал с Азорой? Скукожился перед железным лицом наемника?
— Колеблешься? Понимаю, — Кассар положил руку Михе на плечо. — Я тебя не тороплю с ответом. Мой вымпел здесь до окончания Турнира. Потом еще на пару дней задержусь, пополнить припасы. Мне надо только знать, что ты меня навестишь в ближайшие дни. Мы сядем с тобой и поговорим спокойно, без спешки. Железноликие стоят на западной окраине, за Пушным Рынком. Тебе там любой укажет. Так как? Зайдешь?
Он ловил взгляд Михи, не отпуская его плечо. Воля Кассара подминала сына Атмоса, как броневые катки вагенбурга замешкавшихся латников. Не убежать, не отбиться.
— Я не знаю, — промямлил Миха. — Меня, может, и не будет в городе.
— Тогда давай забьемся наверняка. Нет? А давай спор?
— Какой еще спор?
— Такой спор. Если я сейчас попаду прямо в центр мишени, так, что твоя стрела разлетится, и сделаю это с запущенными маятниками, ты придешь в мой лагерь. Я не говорю, что прямо станешь Железноликим. Просто придешь поговорить. Идет?
«Попасть в мою стрелу. Через маятники. Невозможно. Берет меня на пушку».
— Идет, — согласился Миха.
12— И что же Кассар? — спросил Дан.
Миха опустил голову.
— Он попал. Вскинул лук, не целился даже особо и точно пустил стрелу через кольца. Расщепил мою стрелу от перьев до наконечника.
— Нашел с кем затевать спор, мой неосмотрительный друг, — Дан покачал головой. — Таких, как ты, Мурид забивает в пистоль вместо пыжа. Мне ли не знать, меня он тоже в свое время взял тепленьким. И что теперь? Пойдешь к нему?
Миха вздрогнул.
— Я? Да никогда. Я как из палатки вышел, так бежал досюда без остановки. Темный он человек, совсем темный.
— Твоя правда. Тут ты глубже меня тогдашнего смотришь.
Миха водил пальцем вдоль узора годовых колец на деревянной крышке стола. Вспоминал.
— Старый Охотник, клоун этот, хотел Кассару лук присудить. Пресмыкался перед ним, аж тошно. «Выстрел, мол, ваш несравненен». Хорошо хоть Азора молчала, а то я бы не выдержал.
— Азора?
— Девочка-зазывала. В трико со звездами.
— В трико-о? — Дан расплылся в ухмылке. — Не холодно ей в такой одежке?
— Вот не знаю, — озадачился Миха. — Не похоже, что холодно. Но вообще — чудно. Как так? Кругом все в мехах, а она на ветру, считай, без ничего совсем.
— Ладно, потом поговорим про твою чудесную Азору, — перебил Дан. — Лук, я вижу, ты притащил. Не взял его, значит, Мурид.
— Не взял. Говорит: «Это твой приз, Стрелок. Забирай и не забывай про свое обещание».
Дан поскреб в затылке.
— В непростую историю ты угодил, Миха.
— Да что мне этот Кассар, — Миха распушил перья. — Уйду завтра из Парома, и не свидимся больше.
— Зря ты так говоришь. Человек своей судьбе не хозяин, такая есть у баров присказка. Между тобой и Муридом вроде как теперь нить натянута — твое обещание. Куда бы ты ни подался, нить приведет вас друг к другу.
Миха разозлился.
— Как тебя к нему привело опять? — спросил он с подковыркой.
Дан совсем не обиделся.
— Все встречаются дважды, как на Юге говорят. Тесноват, видно, Акмеон для меня с Муридом. А ведь мы в Пароме с ним и расстались. Не думал, что он сюда вернется после того, что было.
— А что было-то?
Дан помрачнел.
— Была заварушка с барами из-за медных рудников. С кланами Волка и Соболя — кланами сильными, многочисленными. Отряд Мурида вместе с нами поспел к шапочному разбору, бары навоевались, получили откупную от Самана и откатились к себе в горы. Племя Соболя отправило послов к Управителям Парома и Лорду-Покровителю. Так получилось, что высланный им навстречу отряд стрельцов усилили Железноликими.
ДАН ПО ПРОЗВИЩУ МОЛОТ, ВОДИТЕЛЬ «МОЛОТОБОЙЦА»— Нам было приказано встретить послов и препроводить их в Паром. Послов было трое, один из них шаман Соболя. С послами ехали сани с подарками и сорок человек охраны, мечники с таллитами и всадники на йотунах. Немалая сила, в тайге им бояться было нечего. Нас послали в знак уважения. Кто же знал, во что уважение выльется.
У шамана баров на груди висела железка на цепочке. По виду — эронская штучка. Голубой металл, вроде бы даже светился. Где он ее достал в Соленых Горах, непонятно. Привезли, должно быть, с Юга, бары ходят на ладьях до Ороса и Никта.
Стеррано, помнишь, хмырь с книгой, на шаманскую висюльку положил глаз. А Стеррано, надо сказать, единственный, кто на Мурида имеет влияние. Есть между ними нехорошая тайна, гиблая южная ворожба.
Стеррано подговорил Кассара отобрать у послов дары, которые они везли в Паром. С деньгами тогда у Мурида не ладилось, он за возможность ухватился. Стеррано же на золото начхать, он до всякого волшебного скарба великий охотник.
А еще Стеррано нашептал свой план Пагосу, здоровяку на протезах. Пагос тут увидел возможность избавиться от меня с Дерихом. Он давно ее искал, с тех пор, как Мурид сделал меня лейтенантом, а «Молотобойца» главной огневой силой. Только собственного ума у него не хватало подлость измыслить. Тут Стеррано и подвернулся, главный по подлостям мастер.
Стеррано, а через него Пагос знали, что я не подниму руку на послов. Во-первых, потому что послы. Во-вторых, потому что горцы, хоть бывшие, но соплеменники. Значит, пойду против командира.
Все так и получилось.
План, нашептанный Стеррано Муриду. был умен. Подстроить нападение горцев на стрельцов. Вмешаться в драку, послов с охраной перебить. Хабар прикарманить. Если стрельцы будут бузить — их тоже под нож. До Парома оставался день пути, когда Мурид созвал лейтенантов и изложил план.
Я сразу сказал, что дело задумано гнилое, и я, Дерих и «Молотобоец» в нем не участвуют.
Тут Пагос вскочил на свои железки и заголосил, что меня надо вязать, пока я не бросился к барам и их не предупредил. Вышло у меня недоразумение с ним сначала, потом с остальными.
